Криптонит

Под белесой дугой полумесяца
Царство пепла и мрака парит,
Где с улыбкой страдают и крестятся
Перелюди разбитых корыт.

Оттого им так сладко и ласково,
Оттого ли в душе так звенит,
Что в груди вместо сердца причастного
Бьет набатом у них криптонит.

Пусть он жжется так больно и истово,
Пусть пьянит он, лишая их сил –
Вместо камешка ненавистного
Плоть живую никто не просил.

Изумрудный венец с жару бесится,
Смех резвится над горем чужим –
Так смешно, что хотелось повеситься,
Но веревкою не был любим.

Кособокое дней одиночество,
Геометрия снулых домов —
Здесь дышать то не очень захочется,
Так чего говорить про любовь?

Горький прах над домами вздымается,
Как големы в ряд в печь из печи
По коморкам своим просыпаются
И бредут в никуда криптачи.

Даже слезы у них камнем падают
И блестят точно твой малахит.
Пусть закат мир багрянцем не радует,
Фосфорический свет победит.

Злые зомби мечтают о капельке
Нежной боли немного пожить,
Но лелеют по душам кристаллики
Равнодушные как криптонит.

Камень за камнем

Камень за камнем, стык к стыку вознесся гранит
Глупых ошибок, слов дерзких и мелких обид.
Мертвой громадой он высится над головой –
В день, когда рухнет гранит, ты вернешься собой…

Свой рукотворный порок мир возвел в абсолют,
Время и цели всю память о прошлом сотрут –
Скорби останется только стена за тобой.
В день, когда рухнет стена, ты вернешься собой…

Гордости мелочной строишь ты свой обелиск;
Груз, что вознес до вершин, не снесешь уже вниз.
Как одиноко на пиках тиши ледяной.
В день, когда рухнет сей груз, ты вернешься собой…

Сколько ты строил из счастья свой собственный дом,
Но закрывал ото всех на замок «на потом».
В доме нет смеха, любви – только тишь и покой,
В день, когда рухнет твой дом, ты вернешься собой…

Кто целовал влажный мрамор доверчивых тел,
Обожествлял и любил только тех, что хотел,
Сам свое сердце по камешку высек иглой,
В день, когда рухнет оно, ты вернешься собой

Все не в серьез, наши души черствеют порой;
Словно в музее здесь каждый античный герой.
Ты привык мыслить наш мир справедливой игрой;
В день, когда рухнет и он, ты вернешься собой

Сколько потерянных лет в проходящих глазах,
В них не попасть в пантеон цепенеющий страх.
Каждый воздвиг мирским благам причудливый храм,
В день, когда рухнут все храмы, и ты будешь там…

Вечность стирает границы, что нам невдомек:
Все города в один день превратятся в песок;
Все, что останется после – и есть мы с тобой.
В день, когда рухнем и мы, ты вернешься собой…

Можно упиться свободой на голом песке:
Можно не строить ничто, никогда и нигде!
Слезы и пыль – вот и все, что осталось с лихвой;
Только, когда рухнет все, ты вернешься собой.

Неизвестные истины

О чем мечты шуршат по подворотням,
О чем слова гудят по проводам,
О чем молчат шприцы и тихо помнят –
Не знает ни один универсам:

О снах детей в обоcсанных подвалах,
Объедки жрущих, нюхающих клей;
За десять грамм хуи сосущих мамах –
В шестнадцать лет законченных блядей;

Разбитый стеклах и гниющих ранах,
Где света даже Солнце не дает;
По пьяни недописанных романах
О тех, кто существуя, не живет.

Где умер Бог, воздвигнуты бордели –
И, если он воскреснет, то в бреду.
Его пророки мнутся на панели,
Достигнув рай, их ждет котел в аду.

О чем молчат по храмам откровенья
И не расскажет вам карьерный яд,
Утробным ревом с самого рождения
Глаза отбросов общества кричат:

О том, что души тоже умирают,
О том, что веры нет на небесах,
О том, что счастье люди покупают
Здесь на Земле в веселых порошках.

Их догмы жмутся в страхе по вокзалам,
Их псалмы пьяный бред и злая брань,
Их притчи без надежды и морали –
Реальности поношенная ткань,

Которую искусно шелкопряды,
Живущие в работой ярких днях
И повседневно офисных нарядах,
Соткали равнодушьем своих рях.

Мольбы людей без права на спасенье…
Не к Богу вопли их обращены.
Тот, чьи грехи не знают искупления,
По жизни слеп, цветные видя сны.

И нам таким без трех минут счастливым
Тех истин не изведать никогда,
Ведь нам хотя бы в жизни раз любимым
Молиться стоит вряд ли и едва.

Мегабайты

Секунды превратились в мегабайты,
Тепло прикосновений в private чат –
И нам ли всем не знать из порносайтов:
Рай цифровой содержит новый ад

Из одиноких кратких переписок
И фотографий вместо личных встреч,
Из полугероических попыток
Ну хоть кого-то рядом уберечь.

Эмоции не скроешь фотошопом
И смайлом не подменишь горечь слез,
Но в этом цифровом водовороте
Мы жизнь привыкли строить не всерьез.

И люди исчезают так внезапно —
По перепискам ищешь – не найти!
Кто в душу мне входил, как с лубрикантом,
Тот вышел как из логина в сети.

От завета до завета

От завета до завета,
От любви и до минета
Круговерть слепой поруки
В оргазмирующей скуке
Час за часом, год за годом,
Секс за сексом, дом за домом
Жизнь стопкадрами в размытии —
Либо ад, либо забытье…

Чай, веселые таблетки,
Счастье редко, чувства редки.
Между будущим минутки
На роман и проститутку,
Между прошлым с настоящим
Яд надежд и рай смердящий,
Между вечером и ночью
Лишь хмельные многоточья.

От греха до просветленья
Сантиметры наваждения,
И святые откровения
Лижут в сперме до забвения
То ли музы, то ли бляди
В обслюнявленной помаде.
Через нимб свою невинность —
Вам такое и не снилось!

Всю жизнь словно сквозь помехи
Насыщенье и утехи.
Ведь от ангела до шлюхи
Лишь шелка в объятиях пуха;
Шорох перьев над постелью,
Анаболики с пастелью
На палитре в страшной смеси
Вожделения и спеси.

Взгляд в окно с мольбой небрежной,
Поцелуй ничтожно нежный,
Звон вина в пустом бокале –
Чем мы были, тем мы стали…
От дождя до урагана,
Сны и бредни наркомана,
От любви и до надежды
Ничего, что было прежде.

Алгоритм

Не то чтоб равнодушным или сонным,
Не то чтоб апатичным или злым,
Я просто стал настолько электронным
Что даже перестал бывать живым.

Довольствуюсь законченной программой
В вопросах как, зачем и кем мне быть.
Наверное, умру я очень старым,
Но, не успев и молодость прожить.

Привычные места, работа, люди —
Работает знакомый алгоритм.
Ведь так столетья было, есть и будет —
И вряд ли это что-то изменит.

И разница не столь уж очевидна
Реальной жизни с матрицей уже:
Все наши отношенья рекурсивно
На цифровом застряли рубеже,

Застыв навеки данными в массивах.
Поэтому как данность признаем
Мы чьи-то чувства, словно директивы –
Пакеты данных с фильтром на прием.

Нулем и единицей стали мысли.
Поймать любви беспроводной сигнал
Пытаемся, вернувшись к прошлой жизни.
Жаль, чувства – безвозвратный имплантат.

Криогенный сон

Столетья в морозильнике
Протают без следа.
Душа покрыта инеем,
А сердце – слоем льда.

Нирвана не достигнута,
И рвется Шамбала…
Мы все продукты импорта
От райского тепла

До мертвого безмолвия
Космических границ
Без четкого условия
Условных единиц.

Вся жизнь, как в криогенном сне:
Не дрогнет ровный пульс.
Где жизни нет – и смерти нет,
Лишь сон – источник чувств.

Мы слились в единочество,
Блуждая по сетям,
Все прошлые пророчества
Оставив где-то там.

Мы ждем соединения
К беспроводным мечтам…
В эпоху потребления
Мы рвемся к своим снам.

И лишь бы не растаять вдруг
Вмерзаем в аватар.
Среди пакетов данных друг
Не станет резко стар.

Мы катарсис лишь в стазисе
Пытаемся достичь,
И в криогенной паузе
Все ждем любви, как притч.

Как до ядерной войны

Свинцовый плен,
Бетонные коробки без любви,
Но я привык
Свой каждый день
За стенами упорно ждать рассвет –
Надежды нет…
Пароля нет…
Всю жизнь сквозь фильтры!
Без Солнца и без ветра за дверьми
Мы проживем совсем одни –
Все точно так же
Как до ядерной войны!

Как время врет!
Пустынные просторы сотни лет,
Все время снег…
Снаружи лед,
Но холоднее льда душа внутри.
Пуст и забыт
Мир до зари –
Слепой ребенок
В тисках объятий ядерной зимы.
Среди вселенной мы одни –
Все точно так же
Как до чертовой войны!

И тишина!
Но слышится в жилом отсеке плач,
Несется врач.
«Возьми меня
Взамен, но лишь бы выжила она!»
Ничья вина…
Ничья война…
Душа  — пустыня,
Растущая века внутри меня
Под солнцем ядерного дня!
Здесь с новой жизнью
Светит новая война!

Мое дитя
Когда-нибудь увидит небеса?
Венец творца?
Сто лет спустя
Он выйдет из убежища на свет…
Наверно, нет…
Надежды нет…
Всю жизнь сквозь фильтры!
Без Солнца и без ветра за дверьми
Мы проживем совсем одни –
Все точно так же
Как до ядерной войны!

Хиросима

Мы забыли Хиросиму,
Но жалеем Фукусиму –
Да, Япония, мы в скорби
Строим ядерные бомбы! –
Всем салют!

Наши память и поступки
Как подол у проститутки:
Очень быстро исчезают,
Вряд ли что-то прикрывают,
Но влекут!

Помнить все не очень просто!
Так в кошмарах Холокоста
Виноваты, как мы верим,
Только Гитлер и евреи,
Всем им хайль!

Как дедов своих забыли,
Знамя красное прикрыли…
И лелеем словно порно
Мы славян гнилые корни
Наших харь.

Власть сует патриотизма
В нас резиновые клизмы –
Ведь в умах пустоты воли
Надо чем-нибудь заполнить
Хоть бы так!

Мы не чтим чужих уроков
И свои мы ненароком,
Если выпадет вдруг случай,
Топим в общей вязкой куче
Просто так…

Идиллия

Свет в окно –
Идиллия,
Но растет цинизм:
Я в говно –
Говно ли я?
Мой нонконформизм
Крепчает.Институт,
Любовница,
Дома ждет жена.
Мир так пуст,
Бессонница
Снова жжет меня
Ночами!

Каждый день
Вдыхаю я
Догмы и кальян.
Бриться лень…
Кондовая
Жизнь нырнет в стакан
Для чая…

Поиск душ
В мозаике тел –
Вечная хуйня…
Выиграть куш –
Слепой удел
Всех героев дня,
Печально…

Но иной
Исход для всех –
Черная дыра.
За спиной
Лишь черствый смех
Тех, кто проиграл
В начале.

Свет в окно –
Идиллия…
Пепел на зубах.
Все одно:
Две линии
Жизни сеют прах
С мечтами.