Криптонит

Под белесой дугой полумесяца
Царство пепла и мрака парит,
Где с улыбкой страдают и крестятся
Перелюди разбитых корыт.

Оттого им так сладко и ласково,
Оттого ли в душе так звенит,
Что в груди вместо сердца причастного
Бьет набатом у них криптонит.

Пусть он жжется так больно и истово,
Пусть пьянит он, лишая их сил –
Вместо камешка ненавистного
Плоть живую никто не просил.

Изумрудный венец с жару бесится,
Смех резвится над горем чужим –
Так смешно, что хотелось повеситься,
Но веревкою не был любим.

Кособокое дней одиночество,
Геометрия снулых домов —
Здесь дышать то не очень захочется,
Так чего говорить про любовь?

Горький прах над домами вздымается,
Как големы в ряд в печь из печи
По коморкам своим просыпаются
И бредут в никуда криптачи.

Даже слезы у них камнем падают
И блестят точно твой малахит.
Пусть закат мир багрянцем не радует,
Фосфорический свет победит.

Злые зомби мечтают о капельке
Нежной боли немного пожить,
Но лелеют по душам кристаллики
Равнодушные как криптонит.

Чужое

Чужие ожидания, чужие имена,
Чужие «до свидания», чужие времена
Долбят до одурения
В шлифованных умах,
Границы отчуждения
Развеялись все в прах.
Чужое! Чужое! Чужое!

Знакомые пророчества, знакомые слова
И чувство одиночества знакомое едва
Ли каждому здесь встречному
В седых жилых домах,
Разумное и вечное
В бездонных головах
Чужое! Чужое! Чужое!

Пустые обещания, пустые голоса,
Пустые обнимания, пустая полоса
До неба как разгонная
Плетется словно нить —
И хочется подобное
Как страшный сон забыть.
Чужое! Чужое! Чужое!

Холодные любовники, холодные сердца,
Как лед на подоконнике холодный взгляд отца…
Самоубийцы множатся
Лавиной как ботва,
Их судьбы скоро сложатся
Как домик на дрова.
Чужое! Чужое! Чужое!

Чужие представления стандартов красоты,
Чужие вожделения лоснящейся мечты
Чужие исполнения
Обломанных надежд,
И точки назначения,
Где ждет чужой рубеж,
Чужое! Чужое! Чужое!

Чужие безысходности внутри чужой души,
И дно бездонной пропасти, куда ни поспеши,
В слепой попытке вырваться
За грань, найти своё,
Из пруда мелкой рыбицей
Находишь с забытьём
Чужое! Чужое! Чужое!

Камень за камнем

Камень за камнем, стык к стыку вознесся гранит
Глупых ошибок, слов дерзких и мелких обид.
Мертвой громадой он высится над головой –
В день, когда рухнет гранит, ты вернешься собой…

Свой рукотворный порок мир возвел в абсолют,
Время и цели всю память о прошлом сотрут –
Скорби останется только стена за тобой.
В день, когда рухнет стена, ты вернешься собой…

Гордости мелочной строишь ты свой обелиск;
Груз, что вознес до вершин, не снесешь уже вниз.
Как одиноко на пиках тиши ледяной.
В день, когда рухнет сей груз, ты вернешься собой…

Сколько ты строил из счастья свой собственный дом,
Но закрывал ото всех на замок «на потом».
В доме нет смеха, любви – только тишь и покой,
В день, когда рухнет твой дом, ты вернешься собой…

Кто целовал влажный мрамор доверчивых тел,
Обожествлял и любил только тех, что хотел,
Сам свое сердце по камешку высек иглой,
В день, когда рухнет оно, ты вернешься собой

Все не в серьез, наши души черствеют порой;
Словно в музее здесь каждый античный герой.
Ты привык мыслить наш мир справедливой игрой;
В день, когда рухнет и он, ты вернешься собой

Сколько потерянных лет в проходящих глазах,
В них не попасть в пантеон цепенеющий страх.
Каждый воздвиг мирским благам причудливый храм,
В день, когда рухнут все храмы, и ты будешь там…

Вечность стирает границы, что нам невдомек:
Все города в один день превратятся в песок;
Все, что останется после – и есть мы с тобой.
В день, когда рухнем и мы, ты вернешься собой…

Можно упиться свободой на голом песке:
Можно не строить ничто, никогда и нигде!
Слезы и пыль – вот и все, что осталось с лихвой;
Только, когда рухнет все, ты вернешься собой.

Неизвестные истины

О чем мечты шуршат по подворотням,
О чем слова гудят по проводам,
О чем молчат шприцы и тихо помнят –
Не знает ни один универсам:

О снах детей в обоcсанных подвалах,
Объедки жрущих, нюхающих клей;
За десять грамм хуи сосущих мамах –
В шестнадцать лет законченных блядей;

Разбитый стеклах и гниющих ранах,
Где света даже Солнце не дает;
По пьяни недописанных романах
О тех, кто существуя, не живет.

Где умер Бог, воздвигнуты бордели –
И, если он воскреснет, то в бреду.
Его пророки мнутся на панели,
Достигнув рай, их ждет котел в аду.

О чем молчат по храмам откровенья
И не расскажет вам карьерный яд,
Утробным ревом с самого рождения
Глаза отбросов общества кричат:

О том, что души тоже умирают,
О том, что веры нет на небесах,
О том, что счастье люди покупают
Здесь на Земле в веселых порошках.

Их догмы жмутся в страхе по вокзалам,
Их псалмы пьяный бред и злая брань,
Их притчи без надежды и морали –
Реальности поношенная ткань,

Которую искусно шелкопряды,
Живущие в работой ярких днях
И повседневно офисных нарядах,
Соткали равнодушьем своих рях.

Мольбы людей без права на спасенье…
Не к Богу вопли их обращены.
Тот, чьи грехи не знают искупления,
По жизни слеп, цветные видя сны.

И нам таким без трех минут счастливым
Тех истин не изведать никогда,
Ведь нам хотя бы в жизни раз любимым
Молиться стоит вряд ли и едва.

Мегабайты

Секунды превратились в мегабайты,
Тепло прикосновений в private чат –
И нам ли всем не знать из порносайтов:
Рай цифровой содержит новый ад

Из одиноких кратких переписок
И фотографий вместо личных встреч,
Из полугероических попыток
Ну хоть кого-то рядом уберечь.

Эмоции не скроешь фотошопом
И смайлом не подменишь горечь слез,
Но в этом цифровом водовороте
Мы жизнь привыкли строить не всерьез.

И люди исчезают так внезапно —
По перепискам ищешь – не найти!
Кто в душу мне входил, как с лубрикантом,
Тот вышел как из логина в сети.

От завета до завета

От завета до завета,
От любви и до минета
Круговерть слепой поруки
В оргазмирующей скуке
Час за часом, год за годом,
Секс за сексом, дом за домом
Жизнь стопкадрами в размытии —
Либо ад, либо забытье…

Чай, веселые таблетки,
Счастье редко, чувства редки.
Между будущим минутки
На роман и проститутку,
Между прошлым с настоящим
Яд надежд и рай смердящий,
Между вечером и ночью
Лишь хмельные многоточья.

От греха до просветленья
Сантиметры наваждения,
И святые откровения
Лижут в сперме до забвения
То ли музы, то ли бляди
В обслюнявленной помаде.
Через нимб свою невинность —
Вам такое и не снилось!

Всю жизнь словно сквозь помехи
Насыщенье и утехи.
Ведь от ангела до шлюхи
Лишь шелка в объятиях пуха;
Шорох перьев над постелью,
Анаболики с пастелью
На палитре в страшной смеси
Вожделения и спеси.

Взгляд в окно с мольбой небрежной,
Поцелуй ничтожно нежный,
Звон вина в пустом бокале –
Чем мы были, тем мы стали…
От дождя до урагана,
Сны и бредни наркомана,
От любви и до надежды
Ничего, что было прежде.

Крылья

Как раздвигая крылья своим ангелам,
Вдыхая никотин
потерянных надежд,
В постельных поединках ищет счастье там
Оставшийся один
ребенок в тридцать лет.

Ломая крылья верным райским странникам,
Напившись до чертей
от неги бытия,
Он шепчет им пустые обещания
Про свет грядущих дней
и веру в ни хуя…

Пропитанные кровью, перья рваные
Порхают в тишине,
пространство щекоча…
Разгромы простыней стоят усталые,
Здесь будущего нет,
пока горит свеча.

Лодыжки херувимов поцелуями
Неясная печаль
Покроет, словно плед.
Где ангелы роняют слезы струями,
Там новой дверью в рай
Становится минет.

Лазейку в небо ищем с безысходности,
Для этого святых
И ловим сгоряча,
Что крылья раздвигают нам в покорности,
Как смертник жаждет дых
На плахе палача.

Алгоритм

Не то чтоб равнодушным или сонным,
Не то чтоб апатичным или злым,
Я просто стал настолько электронным
Что даже перестал бывать живым.

Довольствуюсь законченной программой
В вопросах как, зачем и кем мне быть.
Наверное, умру я очень старым,
Но, не успев и молодость прожить.

Привычные места, работа, люди —
Работает знакомый алгоритм.
Ведь так столетья было, есть и будет —
И вряд ли это что-то изменит.

И разница не столь уж очевидна
Реальной жизни с матрицей уже:
Все наши отношенья рекурсивно
На цифровом застряли рубеже,

Застыв навеки данными в массивах.
Поэтому как данность признаем
Мы чьи-то чувства, словно директивы –
Пакеты данных с фильтром на прием.

Нулем и единицей стали мысли.
Поймать любви беспроводной сигнал
Пытаемся, вернувшись к прошлой жизни.
Жаль, чувства – безвозвратный имплантат.

Я вновь писать стихи, Анастасия

Анастасии Гусевой

Я вновь готов писать стихи, Анастасия!
В твоей любви я словно бы воскрес!
Я заново рожден, чудесный мой мессия,
В осенней неге пасмурных небес!

И звонкой тишины да трели листопада
Моя душа испила уж сполна,
Испила проливных дождей, нашла отрады
По обе влажных стороны окна.

Наверное, все так должно быть в этой жизни:
Гореть и сохнуть с мыслей сгоряча…
Чтобы потом ловить губами с неба ливни,
Омыть любовь, как с чистого листа…

Криогенный сон

Столетья в морозильнике
Протают без следа.
Душа покрыта инеем,
А сердце – слоем льда.

Нирвана не достигнута,
И рвется Шамбала…
Мы все продукты импорта
От райского тепла

До мертвого безмолвия
Космических границ
Без четкого условия
Условных единиц.

Вся жизнь, как в криогенном сне:
Не дрогнет ровный пульс.
Где жизни нет – и смерти нет,
Лишь сон – источник чувств.

Мы слились в единочество,
Блуждая по сетям,
Все прошлые пророчества
Оставив где-то там.

Мы ждем соединения
К беспроводным мечтам…
В эпоху потребления
Мы рвемся к своим снам.

И лишь бы не растаять вдруг
Вмерзаем в аватар.
Среди пакетов данных друг
Не станет резко стар.

Мы катарсис лишь в стазисе
Пытаемся достичь,
И в криогенной паузе
Все ждем любви, как притч.